Семь цветов страсти - Страница 8

— Поступай, как знаешь, Пат, ведь это, в сущности, твоя дочь, — сказал он жене, давая тем самым разрешение на съемки.

Дикси сама явилась в кабинет, который обычно опасливо обходила. Ей хотелось попытаться объяснить отцу то, что он не хотел понимать, а теперь, кажется, понял: все ее жизненные интересы, все самые сокровенные помыслы находились далеко от научных сфер. Да, она, конечно же, принадлежала к другой породе. Тайное могущество финансовых магнатов, баталии мощных экономических сил казались ей столь же скучными и противоречащими логике жизни, как зашторенные окна в весенний солнечный день. Сцена, экран, слава, общество блестящих и легкомысленных людей, могущество искусства, способного создавать волшебные миры, — все это влекло живую натуру Дикси подобно тому, как цветущий луг манит резвого жеребенка.

— Спасибо, отец. Ты, наверно, не представляешь, как важно для меня твое согласие. Если… если бы… если бы я отказалась, то была бы очень несчастна… — Опустив глаза, Дикси стояла у письменного стола Эрика, как ученица перед экзаменатором. Он поднял лицо от блокнота, в котором что-то писал, и снял очки.

Глаза без них казались пустыми и отрешенными.

— С детства, наверно, с пеленок, мне грезились сцена и кино. Об этом мечтают все девчонки. Даже уродины, — живо продолжила Дикси. — И я не подведу тебя, папа…

Она сделала несколько шагов и робко положила руку ему на плечо. Эрик отшатнулся, как от удара, вскочил, рванувшись к окну.

— Уходи, мне надо работать.

Он даже не обернулся. Чувствуя себя гадкой, ненужной, подобно больному проказой, Дикси направилась к двери.

— Постой. Как отец, я обязан сделать предупреждение. — Голос Эрика окреп и звучал резко, словно удары плетки. — Всем известно, что мир кино погряз в разврате и грязи. Девушке из хорошей семьи там не место, если, конечно… Если, конечно, она девушка… — Эрик вдруг громко расхохотался, и Дикси показалось, что он пьян.

Неумолкающий безумный смех отца преследовал ее. Он продолжал звучать в ушах всю ночь — первую ночь в жизни Дикси Девизо, когда она так и не смогла сомкнуть глаз.

В съемках фильма, рассказывающего о молодежных проблемах, принимало участие много хорошеньких девушек. Особенно очаровательна была Кетлин Морс — тоненькая брюнетка, напоминающая Одри Хепберн. Она играла Санни, главную героиню — романтическую, наивную и очень чистую девушку. Дикси досталась роль соперницы Санни — легкомысленной Элизабет, для которой понятие «сексуальная революция» стало реальным этапом короткой биографии. Неудивительно, что все технические работники съемочной группы от гримера до осветителя предпринимали попытки сблизиться с доступной красоткой. Дикси даже не злилась, отшивая очередного претендента на интим в далеко не изысканных выражениях. Она старалась основательно войти в роль разбитной девицы, не переставая вспоминать обиду, нанесенную отцом.

— Все в группе уверяют, что ты спишь со мной, — объявил ей как-то Курт Санси. — Именно по этой причине отказываешь якобы нашим жеребчикам. Я не стал спорить. — Он окинул Дикси взглядом пресыщенного женским вниманием знатока. — И, честно говоря, я не стал бы сопротивляться…

— Я буду считать, что вы удачно пошутили, хорошо, Курт? — Дикси весело улыбнулась, сморщив носик, и, легко пританцовывая на мягких подошвах теннисных туфель, удалилась прочь.

…Работа над фильмом подходила к концу, а Дикси все еще не могла сделать решительный шаг — от себя самой к сыгранному персонажу. В то время, как «недотрога» Кетлин Морс за месяц съемок сменила десяток любовников, «шлюшка Элизабет» все еще оставалась паинькой.

В конце августа участники съемочной группы «Королевы треф» поселились в маленьком отеле на северном берегу Женевского озера, где снимались последние эпизоды. По вечерам они закатывали шумные вечеринки, парочки разбредались по номерам или уезжали кутить в другие рестораны и пабы.

Дикси запиралась в своем номере, презирая себя за то, что оказалась так похожа на Эрика: эротические развлечения скорее раздражали, чем привлекали ее. Как сильно бы удивился отец, знай он, что к девятнадцати годам ничего более серьезного, чем поцелуи, в сексуальном опыте Дикси не числилось. Она не считала себя ни ханжой, ни холодной, просто все парни, казавшиеся вполне привлекательными издали, при ближайшем рассмотрении не выдерживали конкуренции с созданным ее воображением образом. Это был некий особый герой, соединивший черты экранных звезд с нелепым обаянием ее университетского друга Жана. Жанни метил в «короли финансов», вернее, в императоры, потому что был мал ростом, черняв и носат, как Наполеон. А кроме того, имел совершенно незаурядные способности. Чуть ли не с первого дня знакомства с Дикси в библиотеке Жан избрал ее своей Прекрасной дамой, обязуясь писать за нее все необходимые учебные работы. В качестве благодарности он просил лишь одно — сорокапятиминутные ночные рандеву по телефону, без пропусков и выходных.

Плата за свободу от ненавистных занятий показалась Дикси чрезмерной, но вскоре она убедилась, что совершила выгодную сделку: работы, выполненные за нее Жаном, получали высший балл, а сеансы «телефонного секса» — так иронически Жан называл свои невероятно возвышенные монологи, пронизанные рыцарским преклонением и утонченной чувственностью, — превратились в насущную потребность. Объясняясь в любви Дикси, он воображал себя Сирано де Бержераком, прячущим в сумраке уродливое лицо. И действительно, «телефонный Жанни» полностью преображался. У Дикси кружилась голова от чарующего голоса, дарящего ей все красоты мировой поэзии, умеющего говорить о чувствах с возвышенной простотой умудренного опытом неотразимого мужчины. Она не могла поверить, что под маской изысканного кавалера скрывается большеголовый уродливый бедняга Жанни, сторонящийся женщин.